Неистовая принцесса - Страница 107

107

— Я не могу смириться с уничтожением ни в чем не повинных людей! — воскликнула она. — Не могу видеть их рабами!

Дрова трещали и щелкали в огне. Аларик переплел свои пальцы с пальцами Фаллон.

— Ненавижу смерть и кровь! — выкрикнул он. — Не хочу, чтобы умирал мой лучший друг! Мне жаль, что погибли Гирт и Леофвин!

— Да! — снова воскликнула Фаллон, подбрасывая новую щепку в огонь. — Пусть моя мать не страдает наедине со своими мыслями!

Аларик бросил несколько сухих веток в огонь, отчего пламя ярко вспыхнуло.

— Исчезни, страдание! Здесь мир Фаллон, здесь хрустальный дворец! Здесь мы вдвоем, и сюда нет доступа ни злу, ни боли.

Не спуская с нее глаз, он поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал. Обнаженная и бесстыдная, Фаллон обвила руки вокруг его шеи, прижалась к нему. Они вместе опустились на мех. Положив Фаллон на спину, Аларик стал исступленно целовать ее, исцеловал от головы до ног, ослепленный и очарованный красотой ее тела.

Когда все осталось позади, Фаллон увидела, что мир полыхал праздничными красками — золотой, алой, нежно-розовой.

Она поняла, что наступила заря. Фаллон снова заснула и не слышала, как Аларик поднял ее и перенес на кровать.

Ей не нужно было одеял. Ей достаточно было тепла упругого мускулистого тела Аларика. Ей было приятно ощущать крепкие объятия его рук, прикосновение его живота к ее бедрам. Ей нравилось, что их ноги переплелись. Нравилось чувствовать его дыхание на своих щеках и ощущать движение его плоти в своем лоне. Скоро все кончится, но пока еще продолжалось и было сказочно прекрасным.

— Все кошмары в огонь! — сказала себе Фаллон, прижимаясь к Аларику. «Здесь мой мир, мой хрустальный дворец, и сюда нет доступа ни злу, ни боли!»

Рука мужчины коснулась ее живота и легла на лоно, породив в Фаллон пламя желания. Податливо разведя бедра, она целиком отдалась ласке.

Они не вставали целый день. Слуги приносили еду, и они лениво ели у камина. Они пили вино и предавались любви.

Размолвка возникла лишь тогда, когда речь зашла о Вильгельме. Положив подбородок на колени, Фаллон с тоской думала о предстоящем Рождестве. Год назад Эдуард находился на смертном одре, но Англия здравствовала.

— Значит, Вильгельм будет королем, — проговорила она задумчиво. — Помоги всем нам, Господи!

— Он поможет. А ты будешь присутствовать на коронации, — сказал Аларик.

Она яростно замахала головой.

— Нет, не буду!

— Будешь. Он так приказал.

— Я не исполняю приказов Вильгельма.

— Тогда исполнишь мой.

— Нет! — взвилась она, сверкнув глазами.

Аларик подошел к камину, затем повернулся к ней.

— Ты там будешь, Фаллон, и будешь вести себя спокойно и уважительно.

— Как я могу? — воскликнула она, вскакивая на ноги. — И как он может ожидать этого от меня?

— Как бы то ни было, леди, ты там будешь. Там будут северные герцоги, Эдгар Ателинг, Аэдит, священники — и ты.

— Я не буду!

— Смирись, или будешь сломлена, леди!

— Убей меня, мой господин! Ты же знаешь, что я не смирюсь.

— Проклятье! — в сердцах выругался Аларик и шагнул к ней. Однако, взяв ее за руку и притянув к себе, он перешел на хриплый шепот:

— В наш мир не войдет раздор! — И поцеловал ее.

Фаллон не считала, что об этом можно так просто забыть. Она заколотила кулачками по его груди, однако поцелуй был слишком страстным и сладким. О предмете разногласий перестали говорить и предались волнующим ласкам.

Когда прошла вторая ночь и наступила заря, он надел кольчугу, латы и все боевое снаряжение. Лишь сейчас Фаллон поняла, что он строил для нее мир из фантазии. А теперь наступила суровая реальность, и Аларик должен был ей соответствовать.

Фаллон была полна решимости не присутствовать на коронации Вильгельма. Она будет сопротивляться, рыдать и царапаться, пока каким-то образом не сумеет уклониться от этого.

Когда Аларик уходил, она прикинулась сидящей. Он нежно поцеловал ее в брови и губы, но она вновь ощутила, что их разделяет барьер. Сейчас граф был в доспехах, в глазах виднелся холодный блеск, словно их он тоже, подобно мечу и щиту, уже приготовил для битвы. Затем он повернулся и вышел из комнаты.

Фаллон поднялась и попросила слугу принести воды.

Появилась старая согбенная женщина. Фаллон сказала, чтобы прислали кого-нибудь другого — старухе вряд ли будет по силам поднимать тяжелые ведра. Однако служанка сказала, что это ее обязанности.

Фаллон погрузилась в корыто и блаженно закрыла глаза, наслаждаясь теплом и покоем. Внезапно к ней приблизилась старуха и зашептала:

— Завтра утром, миледи. Граф будет у герцога, стражу усыпят, а южную дверь на улицу отопрут.

Фаллон мгновенно открыла глаза и села в корыте.

— Ты пришла от Галена!

Старуха улыбнулась и еще больше понизила голос.

— Встреча будет в таверне ирландца, что у реки. Ваши браться скрываются, но они встретят вас, если смогут. Если не смогут, у двери ждет огромный корнуэллец по имени Альфред. Он проводит вас к датскому кузену Эрику Улфсону. Вы меня поняли, госпожа?

Фаллон проглотила подступивший к горлу комок. Если братья не придут, она должна будет убедить Эрика привести с собой флот викингов и включиться в борьбу на их стороне,

И тогда Англия освободится от ига Вильгельма. Ей не доведется увидеть коронацию этого ублюдка. Сама же Фаллон освободится от Аларика и от паутины страсти, в которую она попала.

Руки Фаллон дрожали. Она прижала их к лицу.

— Да, я понимаю, — тихо сказала она. Время любви кончилось. Снова настало время борьбы. Она предупреждала Аларика, что он остается ее врагом.

107